– Полагаю, что не три, – сказал мужчина. – Час десять, час пятнадцать…
На лице девушки появилось легкое презрение. Мужчина выглядел вполне успешным, как можно не знать при этом самых банальных вещей…
– До Барселоны самолет летит три часа.
– Три двадцать. Но допустим…
– А вы куда летите? – Девушка стремительно утрачивала к нему интерес.
– Никуда. Я провожал приятеля. Потом присел выпить кружку пива.
Девушка поколебалась.
– Тамара. Меня зовут Тамара.
– Меня зовут Антон.
– У вас ведь наверняка нет детей, Антон? – спросила Тамара, все никак не желая расставаться с любимой темой.
– Ну почему же? Есть. Дочка. Наденька. Ровесница этого… жирдяя.
– То есть позволить супруге остаться здоровой и свободной женщиной вы не захотели? – усмехнулась Тамара. – Кто она у вас?
– Супруга?
– Ну не дочка же…
– По образованию – врач. А так… волшебница.
– Вот что я в вас, мужиках, не люблю, – вставая, произнесла Тамара, – так это пошлые красивости. «Волшебница»! А сами довольны небось, что она у плиты горбатится, пеленки стирает, ночей не спит…
– Доволен. Хотя пеленки сейчас никто не стирает, подгузники давно в ходу.
При слове «подгузник» лицо девушки перекосилось, будто ей предложили съесть пригоршню тараканов. Она подхватила сумку и не прощаясь пошла к стойке регистрации.
Мужчина пожал плечами. Взял телефон, поднес к уху – и тот немедленно зазвонил.
– Городецкий… Совсем? Нет, третий уровень никак. Полный чартер до Барселоны. Можно принять, что это второй… Нет?
Он помолчал. Потом сказал:
– Тогда мне одно седьмое. Нет, вру. У мальчишки дар предвидения второго-первого уровня. Темные упрутся рогом… Одно вмешательство пятого уровня – изменение судьбы одного человека и одного Иного… Хорошо, запишите на меня.
Он встал, оставив недопитый бокал на столе. Пошел к стойке регистрации, где рядом с матерью, замершей с каменным лицом в очереди, нервно переминался с ноги на ногу толстый мальчишка.
Мужчина прошел мимо контроля (почему-то его никто даже не попробовал остановить), приблизился к женщине. Вежливо кашлянул. Поймал ее взгляд. Кивнул.
– Ольга Юрьевна… Вы забыли выключить утюг, когда утром гладили Кеше шортики…
На лице женщины отразилась паника.
– Вы можете улететь вечерним чартером, – продолжал мужчина. – А сейчас вам лучше съездить домой.
Женщина дернула сына за руку – и рванулась к выходу. Мальчик, про которого она, похоже, напрочь забыла, широко раскрытыми глазами смотрел на мужчину.
– Хочешь спросить, кто я и почему твоя мама мне поверила? – спросил мужчина.
Глаза мальчика затуманились – будто посмотрели не то внутрь, не то куда-то далеко-далеко наружу, куда не стоит заглядывать воспитанным детям (впрочем, и невоспитанным взрослым туда смотреть без нужды не стоит).
– Вы Антон Городецкий, Высший Светлый маг, – сказал мальчик. – Вы отец Надьки. Вы… вы нас всех…
– Ну? – с живым интересом спросил мужчина. – Ну, ну?
– Кеша! – завопила внезапно вспомнившая о сыне женщина. Мальчик вздрогнул, туман в его глазах рассеялся. Он сказал:
– Только я не знаю, что все это значит… Спасибо!
– Я вас всех… – задумчиво сказал мужчина, наблюдая, как женщина с ребенком несется вдоль стеклянной стены аэропорта к стоянке такси. – Я вас всех люблю. Я вас всех убью. Я вас всех достал. Я вас всех… Как же я вас всех…
Он развернулся и неторопливо пошел к выходу. На входе в «зеленый коридор» остановился и посмотрел на очередь, выстроившуюся к стойке регистрации на Барселону.
Очередь была большая и шумная. Люди летели отдыхать к морю. В очереди было много детей, много женщин, много мужчин и даже одна девушка чайлд-фри.
– Спаси вас Бог, – сказал мужчина. – Я не могу.
Дима Пастухов как раз достал зажигалку, чтобы дать прикурить своему напарнику Бисату Искендерову. Своя зажигалка у того была – просто уж так у них повелось. Доставал сигарету Дима – за огоньком лез Бисат. Собирался закурить азербайджанец – зажигалку подносил Дима. Если бы Пастухов был склонен к интеллигентской рефлексии, он мог бы сказать, что таким образом они демонстрируют друг другу взаимное уважение, несмотря на расхождение по очень многим взглядам – начиная от национальных проблем и кончая тем, какая машина круче – «Мерседес-ML» или «БМВ-Х3».
Но Дима к таким размышлениям склонен не был, ездили они с Бисатом на «фордах», немецкое пиво предпочитали русской водке и азербайджанскому коньяку, а относились друг к другу достаточно дружески. Так что Дима нажал на кнопку, извлекая крошечный язычок пламени, мимолетно глянул на выход из аэропорта – и выронил зажигалку, к которой уже тянулась сигарета приятеля.
Из дверей зала отлета выходил «пес». Нестрашный, интеллигентного вида мужчина средних лет. К таким Пастухов привык, но это был не просто «пес» – а тот самый… с ВДНХ… из далекого-далекого прошлого… Сейчас он пьяным не выглядел, скорее – немного похмельным.
Пастухов отвернулся и стал медленно нашаривать на земле зажигалку. Мужчина с глазами сторожевого пса прошел мимо, не обратив на него никакого внимания.
– Пил вчера? – сочувственно спросил Бисат.
– Кто? – пробормотал Пастухов. – А… нет, просто зажигалка скользкая…
– У тебя руки трясутся, и ты белый весь стал, – заметил напарник.
Пастухов наконец-то дал ему прикурить, краем глаза проследил, что мужчина уходит к автостоянке, достал сигарету и закурил сам – не дожидаясь Бисата.
– Чёт ты странный… – сказал Бисат.
– Да, выпил вчера, – пробормотал Пастухов. Снова посмотрел на здание аэропорта.
Теперь оттуда выходил «волк». С уверенным хищным взглядом и твердой походкой. Пастухов отвернулся.
– Хаш надо есть поутру, – наставительно сказал Бисат. – Только правильный хаш, наш. Армянский – отрава!
– Да они у вас одинаковые, – привычно ответил Пастухов.
Бисат презрительно сплюнул и покачал головой:
– Только на вид, да. А по сути – совсем разные!
– По сути они, может, и разные, а на самом деле – одинаковые, – глядя вслед «волку», тоже прошедшему к стоянке, ответил Дима.
Бисат обиделся и замолчал.
Пастухов в несколько затяжек докурил сигарету и снова посмотрел на двери аэропорта.
Первая мысль была злой и даже обиженной: «Они что, тусовку там сегодня устроили?»
А потом пришел страх.
Тот, кто вышел из раздвинувшихся дверей и теперь стоял, задумчиво озираясь, не был «псом», но не был и «волком». Это был кто-то другой. Третий.
Такой, кто ест волков на завтрак, а собак на обед. Оставляя все вкусное на ужин.
«Тигр» – зачем-то классифицировал его Пастухов. И сказал:
– Живот прихватило… я в сортир.
– Иди, я покурю, – все еще обиженно ответил напарник.
Звать Бисата с собой в туалет было бы странно. Что-то объяснять или придумывать – не было времени. Пастухов повернулся и быстро пошел прочь, оставляя Искендерова на пути «тигра». «Да что он ему… пройдет мимо, и все…» – успокаивал он себя.
Обернулся Пастухов, только входя в зал отлета.
Как раз чтобы увидеть, как Бисат, небрежно козырнув, останавливает «тигра». Напарник, конечно, не различал их, не чувствовал – не было у него в прошлом такого происшествия, как у Пастухова. Но сейчас что-то ощутил даже он – тем полицейским чутьем, которое порой помогает выдернуть из толпы ничем не примечательного внешне человека со стволом в потайной кобуре или ножом в кармане.
Пастухов понял, что у него по-настоящему прихватило живот. И рванулся в безопасное, шумное, наполненное людьми и чемоданами нутро аэропорта.
Поскольку он был хорошим полицаем, то ему было очень стыдно. Но еще более ему было страшно.
Глава 1
– По утреннему происшествию ситуацию доложит Городецкий, – не отрывая взгляда от бумаг, сказал Гесер.
Я встал. Поймал сочувственный взгляд Семена. Начал:
– Два часа назад я провожал на рейс в Нью-Йорк господина Уорнса. После того как наш коллега прошел регистрацию и стал покупать водку в дьюти-фри…
– Вы что, прошли с ним за паспортный контроль, Городецкий? – осведомился Гесер, не поднимая глаз.
– Ну да.
– Зачем?
– Убедиться, что с ним все в порядке. – Я откашлялся. – Ну и купить кое-что себе в дьюти-фри…
– Что именно?
– Пару бутылок виски.
– Какого… – Гесер оторвал взгляд от стола.
– Шотландского. Односолодового. «Гленливет» двенадцатилетний и «Гленморанж» восемнадцатилетний… но это на подарок, я лично считаю, что пить восемнадцатилетний вискарь – пижонство…
– Какого хрена! – рявкнул Гесер. – Что за… мелкие корыстные акции…
– Вы извините, Борис Игнатьевич, – сказал я. – Но господин Уорнс пьет как лошадь. И предпочитает не «Белую лошадь», а приличные сингл молты. У меня бар опустел. А завтра приедет еще какой-нибудь гость – и вы мне поручите его принимать. А моя зарплата не позволяет покупать алкоголь в «Азбуке вкуса».
